Читаем без скачивания «Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теневая сторона этого бизнеса содержалась в сугубой приватности и обходилась без помощников. Взять, к примеру, нейропистолет. Это замечательное оружие соорудил Гэллегер, причем так и не осознал его важности. Просто смастачил однажды вечерком на скорую руку, а детали скреплял лейкопластырем, потому что сломался сварочный аппарат. А Вэннинг выпросил изделие. Владел он нейропистолетом недолго, но выручил тысячи кредитов, сдавая его напрокат потенциальным убийцам. Чем вызвал у полицейского управления сильнейшую головную боль.
Человек осведомленный приходил к Вэннингу и говорил:
– Слышал, ты с мокрым дельцем можешь пособить. Предположим, мне нужно…
– Что-о?! Да за кого вы меня принимаете?
– Э-э… Но…
– Теоретически я могу предположить, что идеальное убийство осуществимо. Допустим, изобретен пистолет определенного типа, и допустим – исключительно теоретически, для примера, – что он лежит в камере хранения на Ньюаркском стратодроме.
– Э-э…
– Я просто теоретизирую. Ячейка номер семьдесят девять, комбинация тридцать-синий-восемь. Эти мелкие детали прибавляют наглядности примеру, вы согласны?
– Ты хочешь сказать…
– Разумеется, если наш убийца возьмет из ячейки воображаемый пистолет и воспользуется им, ему хватит ума иметь при себе посылочную коробку с адресом… ну, скажем, Бруклинский порт, ячейка сорок. Убийца упакует пистолет, пойдет к ближайшему почтовому конвейеру и избавится от улики. Но все это, конечно, теоретически. Сожалею, что не смог вам помочь. Гонорар за консультацию – три тысячи кредитов. Секретарша примет ваш чек.
Выдвинуть потом обвинение будет невозможно. Потому что суд округа Иллинойс, приняв решение 87-М по делу «Штат против Дупсона», создал прецедент. Факт насильственной смерти должен быть установлен. Элемент случайности должен быть учтен. К примеру, на суде по делу «Сандерсон против Сандерсон» в защиту женщины, обвинявшейся в убийстве свекрови, прозвучали такие доводы: «Несомненно, прокурор, располагающий штатом экспертов-токсикологов, обязан это знать… Короче говоря, ваша честь, я со всем уважением требую прекратить этот процесс по причине отсутствия события и состава преступления…»
Гэллегер так и не узнал, что его нейропистолет – не игрушка, а опасное оружие. Зато Вэннинг теперь частенько наведывался в захламленную лабораторию, проявляя живейший интерес к бессознательному изобретательству своего приятеля. Не раз и не два он приобретал удачные плоды творчества Гэллегера.
Проблема заключалась в том, что это творчество нельзя было поставить на поток.
Гэллегер опять глотнул мартини, затем покачал головой и распрямил тощие ноги. Хлопая глазами, подковылял к заваленному разным барахлом верстаку и принялся рассеянно возиться с кусками проводов.
– Что-то конкретное мастеришь? – спросил Вэннинг.
– Не-а. Просто балуюсь. Вот так и бывает: соединяешь разные штучки-дрючки, глядишь, оно и заработало. Правда, никогда заранее не угадать, как оно будет работать. Да ну, к черту! – Гэллегер бросил провода и вернулся на диван.
До чего же странный тип, подумал Вэннинг. Абсолютно беспринципный – и абсолютно чужой в чересчур сложном мире. Он как будто с лукавым весельем в глазах смотрит на этот мир с выбранного им самим шестка, редко чем-то интересуясь всерьез. И делает такие удивительные вещи…
Но всегда исключительно забавы ради.
Вэннинг тяжело вздохнул и обвел взглядом лабораторию. Сущая свалка! Как же она шокирует его упорядоченный разум!
Машинально он подобрал с пола мятый рабочий халат и поискал крючок. Конечно, не нашел. Гэллегер, когда у него иссяк запас проводящих металлов, недолго думая, посрывал крючки и вмонтировал их в какое-нибудь устройство.
Этот так называемый ученый уподобился коматознику – лежал не двигаясь, полузакрыв глаза. Вэннинг прошел в угол и отворил дверцу металлического шкафчика. Крючков и там не оказалось, поэтому Вэннинг аккуратно сложил халат и пристроил его на полу шкафчика.
И вернулся на свой насест, то есть на Монстра.
– Хлебнешь? – спросил Гэллегер.
Вэннинг мотнул головой:
– Нет, спасибо. Завтра мне надо быть в суде.
– Так у меня же тиамин есть. Впрочем, это такая дрянь… Мне куда лучше помогают надувные подушки – я ими башку обкладываю.
– Спасибо, не надо.
– Просто навык нужен, – бормотал Гэллегер. – Любой его может приобрести, если захочет… На что это ты пялишься?
– На… шкафчик, – ответил Вэннинг, озадаченно морща лоб. – Что за…
Он встал. Неплотно закрытая дверка распахнулась. Но где же халат, помещенный Вэннингом в это металлическое хранилище? Исчез без следа.
– Это краска, – сонно объяснил Гэллегер. – А может, дело в гамма-частицах, я ими облучил шкафчик. Но все равно он ни на что не годится.
Вэннинг подошел к шкафчику и направил в него свет лампы дневного света. Он ошибся – шкафчик не пустовал. Но вместо халата на дне лежало нечто бледно-зеленого цвета и приблизительно сферической формы.
– Он что, плавит? – спросил Вэннинг, разглядывая шарик.
– Да не сказал бы… Давай-ка, вынь.
Вэннинг не решился сунуть руку в шкафчик. Но и не растерялся: нашел длинный держатель для пробирок и с его помощью извлек ком.
Что происходит?!
Он аж глаза отвел, не в силах смотреть на происходящее. Зеленый шарик менялся в цвете, размере и форме, медленно расползаясь лишенным всякой геометрии пятном. Держатель заметно отяжелел.
Ничего удивительного – его оттягивал рабочий халат.
– Вот так оно и происходит, – рассеянно проговорил Гэллегер. – И этому тоже должна быть причина. Кладешь вещь в шкафчик, она уменьшается. Вынимаешь, и она снова большая. Может, удастся продать какому-нибудь эстрадному фокуснику. – Последнее было сказано с сомнением.
Вэннинг сидел, ощупывал халат и таращился на металлический шкафчик. Параллелепипед размерами примерно три на три на пять футов был внутри обрызган из краскопульта серой краской. Снаружи он был черным, лоснящимся.
– На каких принципах он работает?
– Чего? А-а… Не знаю, я просто возился. – Гэллегер качнул в рот коктейля «зомби». – Может, дело в искаженной размерности. Под воздействием гамма-лучей в шкафчике изменились пространственно-временные соотношения. Еще бы понимать, что это означает. – И тихо пробормотал в сторону: – Ну и словечки – жуть от них пробирает.
Вэннингу на ум пришел тессеракт.
– Ты к тому, что внутри он больше, чем снаружи?
– Парадокс, парадокс, ай да чудный парадокс… Я тебе вот что скажу. Сдается, внутренность шкафчика находится вообще не в нашем пространственно-временном континууме. Засунь-ка туда скамейку, увидишь, что будет. – Гэллегер махнул рукой в направлении упомянутого предмета мебели.
